Моя культура своими корнями в могилах убитых поэтов
Моя культура не смотрит на цены, моя культура — Победа
Здесь всходит Азимов, на этой же почве спивается Летов
Моя культура — пуанты, балеты, штыки, танки, пули, АК и ракеты
Моя культура — медведь, балалайка, стрелки, белка, Мир и Восток
Моя культура под дулом у стенки, моя культура — скорбь и восторг
Шум среди ночи на лестничной клетке, стук в дверь и закрытый глазок
Она нажимает на красную кнопку, когда её кто-то пытается ставить на стоп
Она тридцать лет на печи пролежала пластом
В ней кровь моих предков, скользит из-под ног табуреткой, моя культура — престол
Моя культура — не знать берегов, у неё моря времени
Её алмазы в полярных морозах — рождённые под давлением
Моя культура — тихое слово, моя культура — в молчании — крик
Моя культура — невинный ребёнок, моя культура — уставший старик
Она сегодня кричит: «Люблю!», завтра кричит: «Ненавижу!»
В наших артериях льются чернила, которыми она пишет
Моя культура идёт пилигримами мимо ристалищ и капищ
Хламом пылится в сараях, костьми легла на просторах полей-кладбищ
Она потом объяснит всему миру, чей был первый выстрел
Но по пути, перед этим, их ресторан превратит в «Быстро!»
Друг мой, друг мой, я очень и очень болен
Моя культура — вечный конь ночью с каким-то типом в поле
Сколько ещё нам отмерено, знает здесь только кукушка
Моя культура — Красное Колесо, Белый лебедь, чёрный Пушкин
Конфетки-бараночки сухарями засушены, в подушке перо
В каждом доме иконой герой, в каждом втором под полою — террор
И в этом вся суть: здесь что ни судьба, то судьбина
Но моя культура будет судить за это даже со скамьи подсудимых
Прекрасна в своём бунтарстве, вольна, непослушна
Этим законам — ведь живее живых даже в «Мёртвых душах»
Шут пугает химерой, на то он и шут, пусть скалится
Но все когда-то всегда умирают, а моя культура останется
